Сорок четыре школы Смоленска традиционно открыли свои двери для учеников 1 сентября. Этой осенью в них пошли более 38 тысяч школьников, из них 3 749 — первоклассники. В десятые классы по итогам сдачи ОГЭ были зачислены 1 544 школьника. Еще 1 438 выпускников девятых классов решили продолжить обучение в колледжах, техникумах и училищах.
В промежутке между двумя значимыми для педагогов датами — Днем знаний и Днем учителя — мы встретились с главой города Смоленска Александром Новиковым, чтобы обсудить текущую ситуацию в городской системе образования. Беседа началась с резонансного вопроса о формировании первых классов в недавно открывшемся лицее в Соловьиной роще, поскольку количество недовольных ситуацией в местных телеграм–каналах было уж очень велико.
— Александр Александрович, по какому принципу зачисляются первоклашки в ту или иную школу?
— Все будущие первоклассники закреплены по территориальному принципу за той или иной школой. В нее родители ребенка и подают документы. При этом он может поступить в первый класс в школу, за которой не закреплен, при условии, что в ней уже обучается его старший брат или сестра. Кроме этого, преимущественным правом на зачисление в любую школу (безотносительно прописки) обладают дети участников СВО и других льготных категорий граждан.
— А в десятый и одиннадцатый классы?
— Это уже уровень среднего общего образования, где формируются классы с углубленным изучением отдельных предметов в рамках технологического, гуманитарного, естественно–научного, социально–экономического и универсального профилей. Родители с детьми сами определяются с профилем обучения и выбирают образовательную организацию, независимо от места жительства. Основанием для зачисления становятся результаты сдачи ОГЭ и иные индивидуальные достижения.
— Я не случайно начал разговор именно с этой темы. Прошедшее лето прошло под знаком не совсем понятной ситуации с набором детей в первый (и остальные классы) многопрофильного лицея в Соловьиной роще. Много было недовольных (по всей видимости, из числа тех, чьи дети не были зачислены). Как обычно, говорили про то, что жители других районов специально прописывали своих детей поближе к лицею, чтобы попасть в нее по прописке. Говорили и про якобы большое количество льготников — участников СВО, которым прописка для зачисления не требуется…
— Проектная мощность лицея — 1100 учеников. Но его территориальная принадлежность не может охватить весь район Киселевки и Соловьиной рощи. Естественно, нам понятно желание родителей перевести своего ребенка в новую современную школу. Но, к сожалению, это нереально для всех желающих, исходя из проектной мощности, как я уже отметил выше.
Со своей стороны, мы сделали все, что было возможно. Вначале у нас было запланировано четыре первых класса в этом лицее, но мы увеличили их число до шести, видя количество желающих. В итоге 1 сентября в лицей пришли 1207 учеников. При этом мы исходили из принципа, что в лицее не должно быть второй смены. У нас в Смоленске, к сожалению, еще многие школы вынуждены работать в две смены по причине переполненности.
— Про десятые и одиннадцатые классы тоже была противоречивая информация. От вашей администрации было заявление, что они будут укомплектовываться, в то же время руководство лицея (по словам местных жителей) говорило прямо противоположное. В итоге лишь 27 августа появилось официальное заявление о том, что можно подавать документы на зачисление в одиннадцатый класс. Причем сделать это нужно было за четыре (!) дня, до 30 августа. Не совсем понятная история…
— То, что касается десятых и одиннадцатых классов — были сформированы профильные классы. Однако на начало августа еще не было достаточного количества заявлений от родителей на формирование класса того или иного профиля. Только к концу августа был собран необходимый массив заявлений. Соответственно сразу же после этого мы и сообщили о возможности подать документы на поступление в десятый и одиннадцатый профильные классы.
— Вы говорите, что многие школы Смоленска до сих пор работают в две смены, стало быть, их не хватает?
— Вы совершенно правы, новые школы нужны во всех районах. Во многих существующих школах проектная мощность превышена. Мы не раз говорили о том, что смоленские застройщики до последнего времени не особо обращали внимание на социальную сферу в тех местах, где они возводят жилые дома. Новое жилье вводилось, но социальной инфраструктуры (не только школ, но и детских садов и поликлиник) не появлялось.
— Вы имеете в виду социальное строительство за счет средств застройщика?
— Мы не можем застройщика принуждать к такому строительству. Но мы можем работать с застройщиком вместе. Когда он принимает решение о строительстве жилья, он должен предоставить расчет обеспеченности жителей учреждениями социальной инфраструктуры.
В настоящее время мы вместе с застройщиком ищем пути строительства данных объектов по принципу государственно–частного партнерства. Бюджет города и региона не потянут массовое строительство школ. Должен сказать, что застройщики с пониманием относятся к такой форме партнерства.
— В течение какого количества времени можно прогнозировать строительство первой новой школы по описанной вами схеме?
— Повторюсь, желание застройщиков двигаться в этом направлении есть. Шаги предпринимаются. Возможно, в течение трех лет первая такая школа и будет построена.
— Сколько стоит школу построить? Миллиард рублей?
— Школу на 500 учеников — да, где–то миллиард рублей.
— Немалая сумма. И вы прямо смотрите в будущее по этому вопросу с оптимизмом?
— Конечно.
— Лето — это еще и «жаркая» пора текущих ремонтов школ. В этом году городской бюджет выделил на данные цели 55 миллионов рублей и еще 16 миллионов — на антитеррористическую защищенность и пожарную безопасность. Накануне 1 сентября вы лично посещали школы с инспекцией. Что увидели?
— В целом все ремонты успешно завершены. Недоработки были, но велась претензионная работа с подрядчиками, и они шли на устранение недостатков.
— А по капитальным ремонтам школ какая картина в Смоленске? Владимир Путин поставил задачу завершить все капремонты к 2030 году. Успеете?
— Всего нам необходимо провести капитальный ремонт третьей части городских школ. В этом году ведется капремонт школы № 28. Помимо этого, мы подали заявку на капремонт еще трех школ. Здесь все зависит от объемов финансовой поддержки из федерального бюджета, которую, надеюсь, нам предоставят, и в ближайшие три года эти школы будут отремонтированы.
— Пример школы № 33, которая возвела пристройку, увеличив тем самым вдвое число учеников, обучающихся в первую смену, будет тиражироваться далее?
— Это интересный пример, бесспорно. Но многое зависит от места расположения школы. Далеко не везде возможно пойти по пути строительства пристройки.
— Александр Александрович, в конце августа вы озвучили идею о том, что несколько детских садов в Смоленске будут присоединены к школам. Даже не идею, а констатацию факта. Зачем? Что это дает?
— Речь о создании четырех центров образования путем организационно–правового объединения детских садов и школ. С этой целью будут объединены пять детсадов и шесть школ. Центр образования № 1 «Академия детства» будет открыт путем присоединения детских садов № 37 «Мальвинка» и № 80 «Веснушка» к средней школе № 40, центр образования № 2 «Гнёздово» — путем присоединения детских садов № 45 «Октябрёнок», № 46 и № 47 к школе № 18. Кроме того будут созданы центр образования № 3 «Звёздный» путем присоединения школы № 36 к школе № 32, а центр образования № 4 «Перспектива» — за счет слияния школ № 11 и № 34.
— То есть, если ребенок ходит в детский сад какого–то из центров образования, то далее он автоматически пойдет в школу этого центра?
— Да. Данная схема уже практикуется в различных российских городах в рамках создания единого образовательного пространства. В случае объединения нескольких школ в единый центр образования также достигается оптимизация ресурсов — человеческих, материальных, финансовых. Оптимизируется как руководящий, так и преподавательский состав. Дальше будем смотреть на первые итоги работы этих центров образования, чтобы понимать, в каком направлении двигаться.
— Как продвигается в Смоленске проект по открытию в школах «Точек роста» и «Кванториумов»?
— В Смоленске открыты детские технопарки «Кванториумы». Их уже четыре. Все они направлены на то, чтобы помочь ученикам, у которых есть стремление узнать немного больше, чем дает обычная школьная программа, провести свободное время с пользой, погрузившись в научную деятельность в рамках дополнительного образования.
И «Точки роста», и «Кванториумы» открываются в рамках национального проекта «Образование», поэтому тут многое зависит от финансирования. Конечно, хотелось бы, чтобы в каждой смоленской школе был свой «Кванториум». Однако сегодня дети из одной школы без проблем могут ходить в свободное время заниматься научно–исследовательской работой в соседнюю, где есть «Кванториум». В этом плане никакой дискриминации нет.
— Еще одно педагогическое новшество этого года для Смоленска — создание предуниверситетских классов. Какой цели вы хотите этим достичь?
— Как вы знаете, в смоленских вузах расширяются программы подготовки, и мы все заинтересованы, чтобы наши смоленские школьники продолжали обучение в наших же смоленских вузах. Предуниверситетские классы как раз и формируются на основании соглашений между школой и вузом. Ученики выбирают приоритетное и актуальное на рынке труда направление обучения в том или ином вузе, и далее коллектив школы вместе с профессорско–преподавательским составом вуза реализуют углубленную подготовку по профильным дисциплинам, чтобы ученики получили качественное образование и успешно поступили в лучшие вузы нашего региона.
На сегодняшний момент в этом проекте принимают участие СмолГУ, СГМУ, МЭИ, сельхозакадемия, Финансовый университет и Университет спорта.
— Во времена моего выпуска из школы (1996 год) мы ходили на подготовительные курсы в энергоинститут для того, чтобы точно в него поступить, поскольку программа вступительных экзаменов была шире, чем школьная. Теперь же, получается, в рамках предуниверситетских классов такие подготовительные курсы сами приезжают к ученику в его родную школу?
— Да, в том числе. И школьные учителя, и преподаватели вуза вместе работают с учеником. Ученик изучает предметы на углубленном уровне, погружаясь в профессию и студенческую среду, и в итоге принимает решение, хочет ли он связать дальнейшую судьбу с этим вузом. И как раз к моменту выбора предметов для сдачи ЕГЭ он уже может принять осознанное решение.
— В начале октября смоленские педагоги отметят свой профессиональный праздник — День учителя. Вы часто с ними общаетесь. О чем они вас просят (если просят)? Чего им не хватает: наград, зарплат, доплат, внимания, понимания?
— Понятно, что многие педагоги хотели бы повышения зарплаты. Несмотря на то, что мы соблюдаем указ президента об уровне средней заработной платы по отрасли и есть надбавки для классных руководителей, хотелось бы, чтобы учительский труд ценился выше.
Конечно же, учителей очень беспокоит отношение к ним родителей учеников. В наше время у учителя был гораздо б о льший авторитет. В последнее же время родители почему–то считают, что их дети имеют больше прав, чем учитель. Мало–помалу ситуация начинает меняться, хотя и не без законодательного регулирования со стороны государства. К примеру, введенный запрет на использование учениками мобильных телефонов во время уроков. Ситуации, когда учитель не может сделать ученику замечание, потому что тот сразу начинает снимать педагога на свой телефон, а через день в школу прибегают недовольные родители — такого быть не должно.
— Александр Александрович, вы окончили среднюю школу в Десногорске?
— Да.
— Как учились?
— Хорошо, на четверки и пятерки. Девятый класс окончил с двумя четверками, а затем, видимо, расслабился, и одиннадцатый окончил лишь с двумя пятерками, остальные были четверки.
— Какой предмет нравился больше всего? И какой вообще не любили?
— Очень любил историю, алгебру, литературу. До сих пор очень люблю читать.
— Когда к вам пришло понимание того, по какому пути двигаться после окончания школы?
— В десятом классе. Понимание того, что в дальнейшем хочу получить техническое образование. Соответственно, был сделан упор на физику и математику, бесплатные факультативы. После школы я поступил в МГОУ по специальности «Атомные электрические станции и установки». Однако в любом случае планировал после вуза вернуться в родной Десногорск и работать на АЭС.
— Смотрите, как поменялась ситуация за последние лет тридцать. Когда я получал аттестат зрелости, было понимание того, что далее нужно обязательно получить высшее образование. Чтобы просто быть «нормальным человеком» и найти высокооплачиваемую работу. Сейчас же мы наблюдаем дефицит профессий среднего специального образования, причем с очень и очень неплохим уровнем зарплат. И высшее образование вроде как ни к чему. А статистика этого года говорит о том, что в Смоленске после девятого класса в колледжи пошли почти столько же (1 438 человек), сколько поступили в десятый класс (1 544 человека).
— Это все теория поколений в самом что ни на есть действии. Мы с вами относимся к поколению Х (1967–1984 годов рождения). А, допустим, для поколения Z (2000–2015 годов рождения) высшее образование и квалификация не являются наиболее значимыми. Они не то, что могут часто менять место работы, для них это нормально и естественно — прийти на работу, в течение дня понять, что это «не мое» — и просто встать и уйти.
— Ну, это, наверное, все–таки характерно для Москвы и городов–миллионников. Вряд ли в Смоленске можно позволить себе такое поведение.
— Можно. Даже здесь, в администрации, я столкнулся с ситуацией, когда мы искали технического специалиста среди студентов с плавающим графиком. И девчонки, которые приходили, сразу спрашивали, можно ли работать удаленно, чтобы не приходить в здание городской администрации. Так что можно вести себя подобным образом и в Смоленске. Повторюсь, для поколения Z это абсолютно естественная парадигма.
— Ваш тринадцатилетний сын так же считает?
— Нет, он разделяет мое отношение к обучению и рабочему процессу: если что–то делаешь, к этому нужно подходить ответственно и не бросать на полпути.
— Вы его целенаправленно так воспитываете?
— Не скажу, что прямо целенаправленно. Он смотрит на меня, на мой жизненный путь, и у него складывается вот такое мировоззрение. По крайней мере, пока. Трудно говорить, что будет дальше.
— Чем он хочет заниматься в жизни, он вам рассказывает?
— Конечно. Так же, как и мне, ему нравится историческое направление, право. Возможно, это будет что–то, связанное с юриспруденцией, посмотрим.
— Александр Александрович, напоследок хочу задать вам вопрос от лица своей пятнадцатилетней дочери. Она очень хотела узнать ваше отношение к ЕГЭ: как вы относитесь к этой системе, чего в ней больше — положительных или отрицательных аспектов, и стоит ее как–то менять или же вообще отменить?
— Сложно сказать, как отношусь, поскольку лично я сам эту систему никогда не пробовал ( улыбается ). На примере старшей дочери, которая сдавала ЕГЭ, могу сказать, что тут существует множество подводных камней. Одним из сдаваемых предметов была химия. Она очень ответственно к нему готовилась, участвовала в олимпиадах, где показывала отличный результат. Но на самом ЕГЭ банально переволновалась и не получила ожидаемого результата.
Мне кажется, раньше было лучше. Раньше мы сдавали экзамены, и это всегда был вариант диалога ученика с преподавателем. Если ученик волновался, учитель просто мог его успокоить, настроить на конструктивный лад, позадавать дополнительные вопросы при необходимости, чтобы проверить, насколько тот знает весь объем курса по предмету. А ЕГЭ — это всегда жесткий тайминг, и никакой «лирики» он не терпит. Можно, конечно, чисто механически все заучить, потратив много времени, но, на мой взгляд, ученик должен основательно разбираться в предмете, а не заучивать.
— Если бы это зависело от вас, отменили бы ЕГЭ?
— С высокой долей вероятности я бы пересмотрел эту процедуру.
Евгений Ванифатов
